 Сигнал беды
Во
время Великой Отечественной войны наша семья жила в Башкирии, в
горнорудном поселке. Там я и учился в школе. В 1943 году в наш класс
пришла новая ученица Зоя Гридневская. Мы проучились с ней до шестого
класса, а потом их семья уехала в другой поселок. Жизнь надолго
разбросала нас.
Встретил я свою бывшую одноклассницу случайно, через
38 лет, во время одного из приездов на родину. И эта встреча была
последней.
Работая в Узбекистане по линии гидрометеослужбы, я
часто бывал в разъездах. И вот в 1986 году, во время одной из
командировок в отдаленный высокогорный поселок, в ночь
6 на 7 января
я остановился в гостинице, и мне приснился необычный сон. Я будто бы
оказался на вокзале города Белорецк, где, как я знал, жила Зоя
Васильевна Гридневская. И вижу: она сидит на чемодане с переброшенным
через руку белым плащом. Я подхожу к ней и спрашиваю: «Куда, Зоя, ты
собралась?» - «Да вот, на сенокос еду и жду своего поезда», - ответила
мне Зоя. «Какой сенокос? - удивился я. - На дворе январь, Рождество...»
Ответа я не получил. Послышался шум подходящего поезда...
Когда
я проснулся, меня не покидало ощущение какой-то тяжести, тревоги. Оно
не проходило целый день, но потом притупилось, а позднее и позабылось
вовсе. Но в середине февраля я получил горестное письмо от дочери Зои.
Она сообщала, что ее мама погибла 7 января. Она собиралась ехать в Уфу,
шла с чемоданом к подходящему составу и от толчка пробегавшей мимо
женщины упала с платформы, угодив под колеса. Нелепая, жуткая смерть!
Какие
силы сработали в те мгновения, что я получил весточку, может быть,
именно в момент Зоиной смерти? Расстояние между городом и селением, где
я находился, - более двух тысяч километров. Кто послал мне сигнал беды?
Прошло
пять лет. Я побывал в Бе-лорецке. И без всякой подсказки подошел к тому
месту, где, по словам ее дочери, сидела на чемодане Зоя, дожидаясь
своего поезда.
Ю.М. Петров, Узбекистан, г. Самарканд
Невидимый спаситель
Мой
отец попал в Петроград, можно сказать, случайно. Служил во время Первой
мировой в воинской части, которую и перевели в Петроград. Воинская
часть была элитной
- автомобильная рота. Отцу город был знаком, так
как он окончил Константиновское артиллерийское училище. В общем,
профессиональный военный. Но мечтал он совсем о другом. Наградила его
судьба талантом художника, но та же судьба всегда мешала им стать. Он
был отпрыском древнего, но обедневшего рода. Платить за обучение в
Академии художеств было нечем. И оставалась одна возможность - пойти в
военное училище, где дворяне обучались бесплатно.
Отец стал
офицером, но с постоянной мечтой рисовать, рисовать, рисовать. Рисовал
он всегда и везде. И по мере возможности учился в разных художественных
студиях. Но оставался на государственной службе. И каждый день пешком
ходил с окраины города в центр.
Однажды, возвращаясь с работы, в
районе Витебского вокзала отец встретил своего бывшего сослуживца.
Разговорились. Выяснилось, что отец о своих однополчанах ничего не
знает. Зато его сослуживец, более общительный, друзей не растерял.
«Да
что это вы, капитан, нас из жизни вычеркнули! - воскликнул сослуживец.
- Вот приходите завтра вечером ко мне, я здесь живу, за углом, на Пятой
роте. Соберутся друзья». Отец обрадовался и дал слово, что непременно
будет.
И действительно, на следующий день после работы, приличия
ради купив бутылку водки (сам он не пил), он пошел искать дом на Пятой
роте (ныне 5-я Красноармейская улица). Идти на встречу ему почему-то не
очень хотелось, но ведь слово дал! А тогда слово офицера много значило.
Была
дождливая ветреная поздняя осень. Дошел он по За-балканскому (кажется,
так в то время назывался Московский проспект) до угла нужной улицы,
стал заворачивать за угол. И вдруг чувствует, как будто плотная
воздушная стена встала на пути. Пытается шагнуть вперед - и не может.
Ноги скользят, ветер усилился и с ног сбивает, полы пальто
распахнулись. Отца стало на месте крутить. Не может дальше идти!
Повернул назад. Вроде дышать легче стало. Остановился и все-таки
вернулся. Подумал: «Ждать будут, слово дал», - и опять - как повернул
за угол, так дальше идти не может: мешает невидимая воздушная преграда.
За что-то запнулся, бутылку уронил, разбилась...
Тогда отец решительно повернул назад и пошел домой.
А
через несколько дней он узнал, что его однополчан, пришедших к другу в
гости, арестовали, объявили изменниками и без суда расстреляли.
Сама не знаю, судьба или высшие силы остановили тогда отца. Я им одинаково благодарна...
Н.П. Ивашкевич, г. Санкт-Петербург
Ведьма в заброшенной деревне
Я
хочу рассказать случай, который произошел с нами где-то в 1980 году.
Тогда мы жили в Сибири, у нас был свой дом и небольшой огород. Держали
мы куриц и поросенка. Картошки с огорода собирали мало, а поросенка
нужно было чем-то кормить. Вот как-то в воскресенье мы поехали с мужем
на автомобиле в ближайший район на рынок, где, как нам подсказали,
картошки много и недорогая.
На рынке один мужчина средних лет сказал нам, что неподалеку отсюда есть поселочек, где мы можем купить еще дешевле.
Мы
его послушали, выехали на шоссе и направились в ту сторону, откуда
прибыли. Вокруг были голые осенние поля, но вскоре неподалеку
показались избы. К этим избам вела проселочная дорога. Мы проехали
метров 150 и остановились у крайней избы. У калитки стояла невысокая
худенькая женщина, которая спросила, что нам нужно. Она сказала, что
картошка на продажу у нее есть, только нужно лезть за ней в погреб. Она
меня пригласила во двор, а муж остался на улице около машины.
Женщина
взяла ведро, открыла крышку погреба и полезла вниз по лесенке. Через
некоторое время из погреба с ведром картошки показалась полная высокая
женщина с огромными черными глазами. Я еще успела подумать: «Откуда она
взялась?» Ведь погреб, когда мы подошли, был закрыт, и туда на моих
глазах, открыв крышку, полезла худышка!
Черноглазая хозяйка
стала мне подавать ведра с картошкой, а я, как загипнотизированная,
относила их к машине и снова возвращалась. При этом я видела, как она в
каждое ведро что-то сыпала, но картошка оставалась чистая, ничем не
присыпанная.
Расплатился с ней муж, а она показала нам, как выехать
на шоссе. Мы, вроде бы, поехали по той же проселочной дороге, по
которой сюда заезжали. Проехали метров сто, машина остановилась, заглох
мотор. И дорога вдруг закончилась. Муж ходил, искал дорогу в радиусе
метров ста вокруг, но всюду были кусты, поля и даже ни одной тропки.
Дело
уже к вечеру приближалось. Стало холодать. Неподалеку возвышалась целая
гора деревянных ящиков. Муж их расколотил и зажег костер. Мы напекли
картошки и поели. Вечер выдался тихий, ночь собиралась быть без дождя.
А утром муж опять пошел искать дорогу. Вскоре он вернулся и сказал мне,
что мы отъехали от поселка не более 60 метров, и что та дорога, по
которой мы должны были ехать, находится метрах в десяти от нашей ночной
стоянки. Но отсюда к ней не проехать, так как путь преграждает болотце.
Но ведь он вечером все облазил, и этой дороги не было!
Машина сразу завелась, и мы решили вернуться к поселку, чтобы уже из него поехать по знакомой дороге.
Каково
же было наше удивление: изба, где мы покупали картошку, была
заколочена, сильно покосилась, калитка отсутствовала! И соседние дома
все были заброшены, заборы повалены... В общем, нежилой поселок!
Мы по дороге выехали на шоссе и помчались домой...
Где-то
в 90-х годах я ехала в поезде и рассказала эту историю случайной
попутчице, пожилой женщине. Она меня выслушала и спросила: «А молитвы
вы ночью читали?» Я ответила: «Нет, сами знаете, какие тогда были
молитвы и кому!» И женщина сказала, что ящики, из которых мы разожгли
костер, нам Бог послал. Огонь отогнал нечистую силу, а иначе нам было
бы плохо...
В.А. Морозова, Краснодарский край, г. Новороссийск
Бумажные люди
В
1952 году наша семья жила в городе Егорьевске Московской области. Из
окна комнаты нам виден был трехэтажный деревянный дом, стоявший на
другой стороне улицы. Некоторых его жильцов я, тогда еще мальчишка,
знал, поскольку встречался с ними каждый день во дворе и на улице.
Однажды
зимой, среди ночи, я проснулся и, лежа в кровати, посмотрел в окно. За
ним сквозь падающие снежные хлопья видны были окна и крыша соседнего
дома. Мне вдруг стало страшно, потому что дом выглядел не совсем
обычно. Вроде бы то же самое строение, но какое-то темное, зловещее, и
все окна в нем были черными и пустыми - словно выбитые. А потом я
увидел на его крыше белые фигуры, и испугался еще больше. Эти фигуры
медленно двигались по самому краю карниза и казались плоскими, как
будто вырезанными из белой бумаги. Я почему-то сразу решил, что это
жильцы дома. Фигур было три или четыре, они медленно шли навстречу друг
другу, сходились, а потом расходились.
Я толкнул своего
брата-близнеца, который спал в одной со мной кровати, он проснулся,
тоже увидел «бумажных людей», сказал, что ему страшно, и накрылся
одеялом с головой. Я хотел позвать старших, которые спали тут же, в
комнате, но не мог произнести ни слова.
Ужаснее всего было то,
что фигуры меня заметили. Они оборачивались ко мне, показывали на меня
пальцами, кивали. Скоро их было уже больше десятка. Всматриваясь в них,
я опредег >нно узнавал жильцов соседнего дома и удивлялся, почему у
них такие белые лица и почему они одеты во
все белое. Я ворочался,
пытался позвать отца или мать, но у меня ничего не получалось, мне не
удавалось издать ни звука, а брат был напуган и не хотел вылезать
из-под одеяла. Тогда я, по примеру брата, натянул на голову одеяло и
после этого почти мгновенно уснул.
Проснулся я рано утром от криков
и суеты. По стенам нашей комнаты носились красные отсветы: в соседнем
доме полыхал пожар. Дом горел весь, пламя вырывалось из окон, плясало
на крыше. В воздухе стоял запах гари.
А потом, позднее,
состоялись похороны погибших во время пожара. Я видел гробы,
выставленные во дворе, и лежавших в них покойников. Некоторые были
накрыты с головой, потому что их лица сильно обгорели, но в тех, лица
которых были открыты, я узнал ночных призраков. Там были старик со
старухой - самые первые, которых я увидел. Это они, во всем белом,
ходили по краю крыши. Видел высокого худого мужчину, который
прихрамывал. Тогда, ночью, расхаживая по крыше, он несколько раз кивнул
мне. Видел маленькую старушку с длинной косой. Той снежной ночью она
тоже гуляла по верхотуре, а сейчас была мертва. Все, кого я видел
ночью, лежали в гробах.
Мое ночное видение не могло быть сном,
потому что я спрашивал у брата, и он подтвердил, что тоже видел белые
фигуры. Родители рассердились, когда я им рассказал о происшедшем, и
велели помалкивать, говоря, что я навлеку на них неприятности.
Иногда,
очень редко, ко мне возвращается гнетущее чувство, которое я испытал в
ту ночь. С этим чувством приходит уверенность, что кто-то из моих
знакомых скоро умрет. Я даже знаю, кто и когда. Так оно и происходит,
ошибки еще ни разу не было. Только я никому об этом не говорю. Не хочу
прослыть человеком, пророчащим смерть.
А белых фигур я с тех пор больше не видел.
И. В., г. Москва
Тайны ХХ века.
 |
