Тайны Розы и Креста

«Не этот ли символ украшает собою грудь каждого подлинного Брата Розы и Креста? Крепко держись за это Сокровище и дорожи им, как самою Жизнью твоей, ибо достоинства его велики и многочисленны…» [1]

Может показаться странным, что орнаменту, который украшает «рубашку» каждой из семидесяти восьми карт Таро, я посвятил целую главу. Прошу вас о снисхождении и смею вас заверить (не без некоторых оснований), что ваше терпение будет вознаграждено.

Лично меня колода Таро Тота привлекла в первую очередь именно прекрасным символом Розы и Креста, изображенным на «рубашке». Разработанная Фридой Харрис интерпретация этого герметического символа — пожалуй, самый характерный опознавательный признак данной колоды. Будучи в те времена юным энтузиастом, я изучил это изображение вплоть до мельчайших деталей, помогая одному другу воспроизвести его в виде витража.

Даже мне, новичку, было понятно, что большие квадраты — красный, голубой, желтый и зеленый — на четырех оконечностях креста должны обозначать четыре масти Таро — Жезлы, Кубки, Мечи и Диски, а двадцать два лепестка большой розы — двадцать две карты старших арканов. Однажды после собрания ложи [2] я принялся самодовольно делиться этими наблюдениями с другим неофитом, когда меня вдруг громко перебил другой мой собрат, пожилой джентльмен, строго посмотревший на меня своими серыми глазами и торжественно провозгласивший: «Вы увидели только первые лучи!»

Я наивно рассмеялся ему в лицо — не из неуважения, а просто потому, что он выразился настолько высокопарно, что и представить было нельзя, что он это всерьез. Однако он даже не улыбнулся. «Идите за мной!» — велел он. Я понял, что дело плохо. Я был в ужасе. Я вышел за ним из храма в полной уверенности, что сейчас меня извергнут во «тьму внешнюю». Но вместо этого он просто провел меня на полквартала вниз по улице, туда, где стояла его машина. Я рассыпался в неловких извинениях, но едва ли он меня слушал. Он открыл багажник и достал оттуда кожаный чемоданчик, а из него —темно-пурпурный бархатный мешочек. Развязав золотой шнур, стягивавший горловину, он извлек из мешочка золотую эмблему Розы и Креста, длиной около пяти дюймов. Она была подвешена на голубой ленте и выдержана точно в тех же пропорциях, что и крест на рисунке леди Харрис, но гораздо более обильно снабжена всевозможными красочными деталями. Мой старший собрат не промолвил ни слова. Он просто поднял передо мной эту подвеску. И я стоял и смотрел, как этот великолепный крест медленно вращается на ленте примерно в футе от моего лица, поблескивая в лучах вечернего солнца.

Он был невыразимо прекрасен. Каждый лепесток большой розы был покрыт яркой эмалью и помечен изящно выписанной еврейской буквой контрастного цвета. На каждом рукаве креста помещалась цветная пентаграмма, окруженная символами стихий — огня, воды, воздуха, земли и духа. Три лепестка, которыми оканчивался каждый рукав, были украшены алхимическими символами соли, ртути и серы. В центре белого квадрата, располагавшегося прямо под большой розой, была изображена гексаграмма, окруженная цветными символами планет.

Вне сомнения, этот крест изготовил искусный мастер. С передней стороны золотой цвет проглядывал только в выпуклой окантовке (вероятно, из проволочного золота), шедшей по краю креста и вокруг каждого из двадцати двух лепестков розы. Каждый лепесток был аккуратнейшим образом заполнен каплей цветной эмали, напоминавшей драгоценный камень.

На обороте же эмали не было вовсе — только золото, отполированное до зеркального блеска, и выгравированные на нем слова. Мой уличный психопомп не дал мне возможности прочесть их [3]. Полюбовавшись секунду-другую, как я в изумлении таращу глаза, он не без удовольствия сообщил мне: «Это Роза и Крест. Здесь — всё». После этого он положил подвеску обратно в мешочек и закрыл багажник.

Вскоре я узнал, что такие кресты носят в качестве личных эмблем посвященные ордена Золотой Зари, достигшие степени Младшего Адепта (той же степени, на которой от члена ордена требуется самостоятельно изготовить колоду карт Таро). Однако прошли еще долгие годы, прежде чем мне открылось, что это не просто эффектное украшение и не просто орденский знак отличия. В действительности это одновременно и дверь, и замок, и ключ от храма западных мистерий. Этот крест и Древо Жизни (о котором речь пойдет в следующей главе) вместе составляют оглавление колоды Таро — в самом буквальном смысле слова.

Как я уже говорил, держа в руке колоду карт Таро, мы умещаем на своей ладони целое мироздание. Еще с тех времен, как в человеке забрезжили первые проблески сознания, безумцы и святые искали ответы на вопросы о том, как была сотворена вселенная, на чем она держится и какое место в ней занимает каждый из нас. В ходе столетий исследователи и знатоки иудейского мистицизма разработали уникальную духовную науку, известную под названием «каббала» (Qabalah) [4].

Каббала — это не религия, не философская система и не вероучение. Это особый образ мышления, особый взгляд на мир, удобный метод, при помощи которого мы можем анализировать, изучать и организовывать вселенную и самих себя. Это средство для установления взаимосвязей всего на свете со всем на свете. Основные рабочие инструменты этой удивительной науки — числа, и некоторые из важнейших чисел каббалистической космологии — это как раз те числа, на которых основана система Таро.

«О нет! — так и слышу я возглас читателя. — Только не математика! Вы же обещали: больше никакой математики!». Не пугайтесь. Хотя Кроули и утверждал, что Таро «задумывалось как прикладной инструмент для каббалистических расчетов и для прорицания» [5], хотя он и потратил сорок восемь страниц части I своей «Книги Тота» на то, чтобы убедить нас, как важна каббала для правильного понимания Таро, я не заставлю вас погрузиться с головой в каббалистические воды. Однако замочить ножки все же придется, потому что без понимания некоторых основополагающих каббалистических идей в связи с Таро мы не сможем даже подступиться к изучению «Таро Тота» Алистера Кроули. А потому надевайте ермолку и запасайтесь чашечкой кофе. Вас ждет поистине удивительная история, а Роза и Крест помогут мне ее поведать.

Начнем с самой сердцевины — да-да, именно! С самого центра вселенной, в самом буквальном смысле.

На рисунке Фриды Харрис почти невозможно различить микроскопическую белую точку в сердцевине крошечной розы, в самом центре рисунка. (Если ее там нет, это не значит, что ее там быть не должно!) Эта белая точка символизирует сияющую точку чистого бытия, не имеющую ни размеров, ни (пока что) определенного местоположения. В сущности, это даже и не точка, а просто состояние бесконечных потенциальных возможностей. Это семя творения, предшествующее самому началу всего сущего. Как мы вскоре увидим, эта точка есть некий непостижимый гвоздь, которым маленькая роза крепится к маленькому кресту, а маленький крест, в свою очередь, — к большому кресту и розе.

Откуда взялась эта точка — величайшая тайна, и в своих попытках постичь и объяснить ее каббалисты подчас воспаряли на головокружительные высоты упомпостроений и умозаключений. В одной из наиболее распространенных теорий говорится о трех непостижимых качествах небытия, которые на заре творения неким образом сосредоточились (или сгустились) в одной точке. Эти три завесы именуются Айн, Айн Соф и Айн Соф Аур.

Айн — Ничто, причем настолько совершенное, что оно включает в себя даже отрицание самой идеи «ничто как отсутствия чего бы то ни было». (Иными словами, мы не вправе даже сказать о нем «это есть ничто», потому что в этой разновидности ничто нет никакого «это» и нет никакого «есть»).

Айн Соф — Бесконечное Ничто («ничто», получившее определение). Здесь появляется «это» из выражения «это есть ничто».

Айн Соф Аур — Бесконечный Свет (позитивная пустота). Теперь из фразы «это есть ничто» уже имеются и «это», и «есть».

Не бойтесь, я не потащу вас глубже в эти мистические дебри. Я вообще упомянул об этом лишь потому, что, как мы вскоре увидим, в Таро есть одна карта — а именно, Дурак, — которая имеет прямое отношение к этому, или этим, загадочным (не)состояниям небытия. И встретиться с Дураком нам предстоит достаточно скоро. Но покамест давайте вернемся к исходной «точке».

Разумеется, уловить истинную природу этой предсущей точки невозможно, однако это и есть природа и сущность абсолютного божества. И это же — природа и сущность вашего собственного сокровенного «я» — того истинного «я», которое обитает в самом средоточии всех тех вещей, которые вы по ошибке принимаете за себя. Если вы по-настоящему постигнете природу этой точки, то постигнете и свою собственную природу, и природу божества.

Художник или фотограф сказал бы, что вся громоздкая и сложная структура Розы и Креста разворачивается вовне из этой центральной точки. Кинооператор, пытающийся проиллюстрировать подобную концепцию, вероятно, начал бы с крупного плана этой самой точки, а затем постепенно отодвигал бы камеру все дальше и дальше, демонстрируя последовательное развитие различных частей Креста. Но мы поступим иначе.

Чтобы по-настоящему разглядеть и понять суть этой грандиозной структуры, мы с вами должны проникнуть внутрь ее центральной точки. Мы должны, напротив, придвигать кинокамеру своего воображения все ближе и ближе, пока окружность этой точки не останется за кадром и мы не погрузимся сквозь белое ничто в самое средоточие этого семени творения.

Кубический камень